Сикиона, вблизи Коринфа:
Здесь цвела ваниль и слоил корицей
Плотный стебель шри-ланкской ели,
Цедил берег стекло и пепел

Море горело, текло пространство,
Солнце смотрело, как воздушные массы Тянули южное небо с Гватемалы до Мальты,
Я заметил, как нерки кроют реку спиралью

Их набитые жиром спины мелькали над гладью,
И падала с брюх их икра, она рябью
Покрывала днище и стенки русла,
Я запомнил тот месяц, завязал сетку в узел

Кричащие птицы ломились мне в бухту,
Их длинные клювы тащили к горлу термитов
из брусьев,
Мои водопады крушили уступы,
Корабельные балки лениво гнулись

Штормы спускались с долин вулканов,
Камни ломались на мягкие брауни,
Живучие реки иссохли на лужи, и драли
Сухую рыбу на части в причалах, на кальке,
отчаянные орангутаны

Я помню, когда лосось уходит на нерест,
Как старые звезды несли аргентум мне в шахты,
Мне снится - Астерион кричит имя Тесея,
А я жарю на раскаленных камнях сахар

И ты приходишь ко мне с вопросом:
Ты видел, как делятся клетки под микроскопом,
Ты копировал карты, грузил машины,
Тебе все известно о том смысле жизни,
Что я нашел в диких смертельных нерках,
В разбитой жемчужне, что выплюнул берег,
Ты вяжешь свой галстук в прямой морской узел,
я
ношу
из изюма
бусы
Я знаю, когда лосось уплывает в море,
Ты помнишь, о чем диктовал на горе Иегова
Из-под земли я копаю остатки солнечной пыли
Ты пьешь пиво из болотной бутылки

И ты говоришь мне, остолбеневший:
Когда сузится небо и
Схлопнутся право и лево
Мы будем с тобою
Подняты в небо, где Ева и Дэвид,
Сокрытые Райской мглою,
Смотрят, как лосось уплывает на нерест
И тянут из бивня «Трехгорное»

Сикиона, вблизи Коринфа:
Здесь цвела ваниль и слоил корицей
Плотный стебель шри-ланкской ели,
Цедил берег стекло и пепел

Море горело, текло пространство,
Солнце смотрело, как воздушные массы Тянули южное небо с гватемалы до мальты,
Я заметил, как нерки кроют реку спиралью

Их набитые жиром спины мелькали над гладью,
И падала с брюх их икра, она рябью
Покрывала днище и стенки русла,
Я запомнил тот месяц, завязал сетку в узел

Кричащие птицы ломились мне в бухту,
Их длинные клювы тащили к горлу термитов
из брусьев,
Мои водопады крушили уступы,
Корабельные балки лениво гнулись

Штормы спускались с долин вулканов,
Камни ломались на мягкие брауни,
Живучие реки иссохли на лужи, и драли
Сухую рыбу на части в причалах, на кальке,
отчаянные орангутаны

Я помню, когда лосось уходит на нерест,
Как старые звезды несли аргентум мне в шахты,
Мне снится - Астерион кричит имя Тесея,
А я жарю на раскаленных камнях сахар

И ты приходишь ко мне с вопросом:
Ты видел, как делятся клетки под микроскопом,
Ты копировал карты, грузил машины,
Тебе все известно о том смысле жизни,
Что я нашел в диких смертельных нерках,
В разбитой жемчужне, что выплюнул берег,
Ты вяжешь свой галстук в прямой морской узел,
я
ношу
из изюма
бусы
Я знаю, когда лосось уплывает в море,
Ты помнишь, о чем диктовал на горе Иегова
Из-под земли я копаю остатки солнечной пыли
Ты пьешь пиво из болотной бутылки

И ты говоришь мне, остолбеневший:
Когда сузится небо и
Схлопнутся право и лево
Мы будем с тобою
Подняты в небо, где Ева и Дэвид,
Сокрытые Райской мглою,
Смотрят, как лосось уплывает на нерест
И тянут из бивня «Трехгорное»

Сикиона, вблизи Коринфа:
Здесь цвела ваниль и слоил корицей
Плотный стебель шри-ланкской ели,
Цедил берег стекло и пепел

Море горело, текло пространство,
Солнце смотрело, как воздушные массы Тянули южное небо с гватемалы до мальты,
Я заметил, как нерки кроют реку спиралью

Их набитые жиром спины мелькали над гладью,
И падала с брюх их икра, она рябью
Покрывала днище и стенки русла,
Я запомнил тот месяц, завязал сетку в узел

Кричащие птицы ломились мне в бухту,
Их длинные клювы тащили к горлу термитов
из брусьев,
Мои водопады крушили уступы,
Корабельные балки лениво гнулись

Штормы спускались с долин вулканов,
Камни ломались на мягкие брауни,
Живучие реки иссохли на лужи, и драли
Сухую рыбу на части в причалах, на кальке,
отчаянные орангутаны

Я помню, когда лосось уходит на нерест,
Как старые звезды несли аргентум мне в шахты,
Мне снится - астерион кричит имя тесея,
А я жарю на раскаленных камнях сахар

И ты приходишь ко мне с вопросом:
Ты видел, как делятся клетки под микроскопом,
Ты копировал карты, грузил машины,
Тебе все известно о том смысле жизни,
Что я нашел в диких смертельных нерках,
В разбитой жемчужне, что выплюнул берег,
Ты вяжешь свой галстук в прямой морской узел,
я
ношу
из изюма
бусы
Я знаю, когда лосось уплывает в море,
Ты помнишь, о чем диктовал на горе Иегова
Из-под земли я копаю остатки солнечной пыли
Ты пьешь пиво из болотной бутылки

И ты говоришь мне, остолбеневший:
Когда сузится небо и
Схлопнутся право и лево
Мы будем с тобою
Подняты в небо, где Ева и Дэвид,
Сокрытые Райской мглою,
Смотрят, как лосось уплывает на нерест
И тянут из бивня «Трехгорное»