Наслаждаясь свободным падением,
Невесомости ощущением.
Ловишь свист в ушах с наслаждением,
Разгоняешься с нетерпением.

Эй! Вы, там внизу - наблюдатели,
Вы вещали многозначительно:
"Для чего лезешь в гору? Надо ли?
Падать больно и унизительно..."

На меня с высока вы смотрите,
снизу вверх, задирая головы.
Вы всё знаете, всё на опыте
о паденьях со стульев. Что же Вы

Рассуждали с серьёзными минами
О конструкции крыльев сомнительной
И, прогнозами, алгоритмами,
Доказали - твердь предпочтительней.

И зачем на скалу карабкаться,
Если можно остаться в плоскости.
Можно путь пройти - не испачкаться.
И без ссадин, пусть и без гордости,

Вы в "...Безумству храбрых..." услышали
О безумстве, словно о пошлости...
Потому никогда не видели -
Как вздымается солнце над пропастью

Наслаждаясь свободным падением,
Невесомости ощущением.
Верю в чудо, без тени сомнения
И готов в конце к столкновению.

Утро. Солнце в окно прокралось,
Глаз не открыв, не спишь.
Отразившись от мокрых крыш,
Пение птиц промчалось

Тихого счастья шёпот невнятный
Слушаешь, не дыша -
Это проснулась душа.
Как же давно спала ты.

За чьею улыбкою ты потянулась?
Чей голос тебя разбудил?
Я двери и окна к тебе закрыл.
С чего, вдруг, ты встрепенулась?


В нашем саду отцвели цветы,
Собраны урожаи
И потеплеет уже едва ли,
И золотые темнеют листы.

Но ей наплевать капелью весенней
С серых и скучных карнизов,
Она молода и во власти капризов,
И пахнет кустом сирени.

Всё также за счастьем в погоне,
Ищет любви и тепла
И также легка и светла...
Дура! потом будет больно!

Нет. Бесполезно, уж сердце забилось,
Улыбка владеет ртом,
А то, что будет потом...
В мутной надежде уже растворилось...

Не так давно, к большому удивленью,
Вдруг объяснил суровый офицер -
Ему нельзя в графе «страна рожденья»
Писать страну – СССР...

Ему сказали в первом классе:
"Москва столица родины твоей.
Флаг – молот, серп, звезда на красном"
Он как присягу принял, с этих дней.

Он полюбил свой герб, и гимн великий.
Про колосок стишок он заучил,
Был горд в стране жить многоликой
И галстук красный с гордостью носил...

Учитель средних классов и военный -
Типичная советская семья.
Отец служил и долгу был он верным,
В какие б не забросило края...

По всей стране его семья моталась.
Он рос, мужал, всегда среди друзей,
Но неизменным только оставалось –
Москва - столица Родины моей

И где бы жить тогда не приходилось,
Он дома был, среди любых людей
И в сердце непрестанно, гордо билось
Москва - столица Родины моей.

Он полюбил ковер степей Тургайских
И белоснежный Балтики песок,
Суровый образ кряжей забайкальских
И вечно шумный порт Владивосток.

Узнал он, как бывают горы тихи
И как шумит «дремучая» тайга,
На тюркских языках ругался лихо,
И на литовском знал не два слога...

Он помнит лишь предвестие конца.
Балет по телевизору "давали",
Пугал вид посеревшего отца
И мать, всегда веселая - в печали…

Неведенье – блаженство юных лет.
Легко судьбы листаются страницы,
И ты не ждёшь от этой жизни бед…
А Родину разрезали границы…

И вот, теперь, среди московских улиц
Шагает иностранный гражданин -
Не парижанин или ливерпулец,
Что доставалось, помнит, из штанин.

Он по делам. Костюмчик ладно скроен
И он успешен в стороне своей,
А сердце ухает, лишив покоя:
«Москва – столица Родины моей!»

Ту Родину, что у него украли,
Уж не вернуть. Никто не верит в сказки.
И вам его понять дано едва ли,
Что значит для него звезда над башней Спасской.

Да, ты выросла, каждой клеточкой,
Но это, наверное, важно мне -
Колыбельную спеть о медведях, луне
Всё ещё, моей маленькой девочке.

Повзрослела – речами, сужденьями, взорами
Но скучают руки, что вверх
Возносили тебя, под звонкий смех,
К потолкам, к небесам, над заборами.

Да, всё чаще встречаются пропасти, стенки
Преграждающие твой путь,
Да и ранки твои уже не задуть,
Как ободранные коленки

И уже, если сон не приходит сладкий
Не навеять его, под бочок уложив,
Одеялом от мира отгородив,
Рассказав тебе добрую сказку.

Ты не слушай, взрослей – выбирай свой путь
Это, видимо, я старею,
Всё о чём я, немного, жалею,
Что так быстро дети растут.

Я Вами болен. Все симптомы
Об этом, однозначно говорят
Тахикардия, тремор, гиперпноэ*,
Бессонница, который день подряд.

Я Вами болен, от болезни этой
Лекарства и вакцины нет
Не вызвать скорой помощи карету,
Надеюсь, что спасет иммунитет

И ведь мне ничего не нужно от Вас
Ни страсти, ни любви, ни сожаленья
Так почему при виде Ваших глаз
Потеют руки и дрожат колени

Работать не могу, но лист больничный
Не получить - специалистов нет.
И случай вроде бы не единичный
Но как лечить? Никто не даст ответ

Я стараюсь не думать о Вас…
Ну, хотя бы, думать не часто…
Ну, хотя бы, не каждый час…
Я стараюсь, но всё напрасно.

Я так зло в Вас изъян искал
Соцсетей листая страницы,
Что, в итоге, пересчитал
Все, вокруг серых глаз, ресницы.

Самолечение не помогает
Иммунная система не спасёт
То в жар, то в холод по утрам кидает
А вечером болезнь спать не дает.

Я Вами болен, это мой диагноз,
Но часто стал вопрос свербеть:
Уж коль с болезнью этой не справляюсь-
Быть может я хочу болеть?

Как же путь свой наполнить смыслом?
Коль за рёбрами пустота,
Путь, изогнутый коромыслом.
Делай шаг! За верстой верста…

Снег в лицо не искрит снежинкой -
Обжигает холодным льдом.
Ещё шаг по этой тропинке
И плевать, что будет потом.

Что там будет за поворотом?
Всё известно - другой поворот,
Ни пещерки с уютным гротом,
Ни избушки, где кто-то ждёт.

И ты делаешь то, что должен.
«Будь, что будет» – твой гонорар.
Шаг, а правильный или ложный
Не подскажет твоя тропа.

Просто больше тебе не светит
В небосводе твоя звезда
И давно уж тебя не греет
Солнца луч… За верстой верста.

И молитва не помогает,
Злости нет уже, даже к себе.
Хоть бы надпись была какая,
На каком верстовом столбе.

Просто шаг на тропинке жизни
Уж дорогой её не назвать,
Истончилась дорога к тризне -
Той, которой не избежать.

Но ещё, шаг за шагом, верю
Будет путь освещён, хоть раз
Смыслом, чувством, открытой дверью,
Где всё ждут – не смыкая глаз.

Огонь в смычке — разорванная нота,
И боль, как тень, скользит меж рёбер в такт.
Мы — два клинка, не поделивших что-то,
Где шёпот струн — единственный контракт.

Твой взгляд — огонь, а губы — красный уголь,
В движенье каждом — страсть, что рвёт канат.
Мы сплетены, но это не союз, а купол
И битва: кто кого... И шаг назад

Corte... И вдруг — стена из тишины.
В ней откровение: мы оба — ложь и маски.
И руки замерли — разлука без войны,
Но пальцы помнят жар случайной ласки.

Ты ближе, чем мой стыд, чем ржавый крик,
Но близость — лезвие, что отторгает кожу.
Мы дышим в унисон, но это — миг,
Где тело — храм, а дух уже не может...

Ломая ритм, как лёд под сапогом,
Мы рвёмся в стороны, Сunita — как обман.
Слияние душ — в разрыве, а потом,
Как шторма два , что слились в ураган.

Ритм сердца бьёт, как пуля в пустоту,
Мы слышим эхо: «Смерть или свобода?»
Отринув страхи, сплин и суету
Несёт волна в заштормленные воды

И это «Нет!» — волнующе, чем «Да»,
Мой жест — петля, где шелк смешался с потом.
Мы здесь - нигде и никогда,
Мы словно меж закатом и восходом.

Движения — не танец, а припадок,
Где каждый нерв — струна, а боль — смычок.
Мы падаем, и этот миг так сладок,
Когда душа рождает новый шок.

И пусть потом — лишь пепел на ладонях,
Осколки взглядов, хрип из темноты —
Мы чище тех, кто прячет страсть в иконах,
Ведь наша грязь — святей их чистоты.

А хороших людей, всё же, больше.
И добрых людей, на пути, очень много,
Просто обиды мы помним чуть дольше
И о поступках, порой, судим строго…

А доброта… она без претензий
Не требует почестей, славы, признанья,
Не на показ - словно вычурный вензель.
Она просто есть среди нас непрестанно…

Доброго дела, порой, незаметно…
Гадость нам сделали - словно огрели
Пыльным мешком. Как так!? С нами нечестно?!
Где ж это видано?! Как же посмели?!

И все обиды мы холим, лелеем.
Неосторожным словам знаем цену.
Делает боль нас сильнее и злее -
И ненависть к миру выходит на сцену.

А посмотри на людей по-иному.
Сколько раз за день тебе улыбнулись?
Пусть не тебе, а кому то другому,
Подали руку, на крик обернулись?

Просто попробуй быть благодарным,
За любое добро, пусть и мелочью будет.
Да хоть за закат с переливом багряным -
Ведь для тебя его кто-то рисует…