Всегда таким, как вы,
сэр, жить легко;
Всегда у таких, как вы,
мисс, гораздо тяжелее
     путь жизненный;
Тем, кто легкомысленный;
У тех, кто думать привык.
Несчастны те, кто впритык
К мыслям своим стоит,
Счастливы те, кто отвык
Думать вообще, а привык
просто быть.

А я люблю посмотреть,
кто такой человек.
А человек — никто ведь!
Точка в своей форме.
И не оставит он в покое
Вопрос о своем "Я".
В этом вся беда:
нет в некоторых "Я";
Есть вранье, а есть
и глубина.
Иногда — глубина вранья,
А не мира своего и самого себя.
Мы слишком бесчестны;
тем более, для Бога.
Мы сошли с ума от лести
Но не можем без упрека
Написать и строки
Про любого человека.

Я помню свой восторг,
Когда сомкнулись нити;
Когда наперекор всему,
без слов,
Человек шел по наитию.
Когда сплетались судьбы.
Вдруг сломавши крест,
И, закрыв дорогу в погреб,
Издали манифест.

Когда, испепеленные гудроном,
Поднимали красный флаг;
Помню страх огромный:
Читал "Архипелаг ГУЛАГ".
Помню культуру и страну —
Переоцененный фанфик.
Здесь бытие невмоготу;
Жить здесь перестали.

Близкому

Я никогда тебя не видел; не смог бы увидеть.
Хотелось приехать с тобою выпить –
Весь мир как в покинутом городе.
Все вокруг – фантом в сумасброде.
Срываю всю мишуру:
Все пометки, все воспоминания.
И неестественно шумлю
В закоулке своего же сознания.
Хотелось приехать и поделиться –
А некуда ехать и вовсе,
Оставалось только скрыться
Вместо дома – свежий воздух,
Вместо связи – голубиная почта.
Мы встретимся в метафизике;
Я и ты – фантом сознания, точно.
Хотелось знать, как же быть и
Что делать? Узнаю в праздник на кухне
Уверен я.

Кладбище сумбурных слов
В глупой жизни увядало;
Уйти от мысленных оков? —
Попыток было мало.
И все-таки не вышло.
Там кто-то контролировал
Может быть, Всевышний?
Меня Он изолировал?
Или же то был я сам?
Не знаю. Я связал
Слова и превратил их
В собственное кладбище
Теперь мысли мои —
Абсудрово пристанище.