Человек – тоже звучит «кругло» - из книги "Слово, бывшее в Начале"

Наконец, этот магический круг - коло - приводит нас к мысли о происхождении слова “человек”. Ну, наверное, скажете, уж это враки! Где оно тут, это “коло”? А вот где. В очень отдаленные времена, исчисляемые тысячелетиями, корень кол- звучал как kel-, а потом начал произноситься как cel-. Об этом явлении - когда "о" переходит в "е" - мы упоминали, объясняя происхождение слова “земля”. Причем этот процесс превращения одних согласных в другие происходил не только у славян (сравните: друг, но во множественном числе – друзи, враг, но – врази), но и у древних греков и риммлян. Из древнегреческой и римской мифологии мы знаем такого “конечеловека”, как кентавр, однако самую близкую к нам звезду, расположенную “всего лишь” на расстоянии в четыре световых года от Солнечной системы, - называем альфа Центавра.

К чему это все? А вот к чему. Точно так же возникло имя существительное “человек”: наши предки добавили к корню kel- суффикс -v- и окончание -a. Что получилось? Правильно, kelva. Позднее - gelva - в результате влияния “певучего”, или сонорного, как говорят лингвисты (то есть такого, который можно долго произносить - “петь”, так же, как и гласный звук), согласного звука л: kl°va перешло в gl°va, от которого произошло уже знакомое нам русское слово “голова”. Именно от этого слова происходит имя существительное “человек”, иначе – существо с большой головой. Действительно, первое отличительное качество человека от других живых существ - его большая, непропорционально – в сравнении с другими животными, обитающими на земле, – развитая голова.

Превращение звука “ц” в “ч” не было чем-то необычным ни в восточных, ни в западных языках славянской группы. Мы теперь говорим: “читать”, совсем не подозревая, что это слово произошло от общего предка, давшего,например, в латинском языке слово citare (“декламировать”, “провозглашать”), citatum (“цитата”, “выдержка из текста”, в буквальном переводе - "чтобы читать, произносить вслух, декламировать"). В некоторых говорах (или, как их иначе называют ученые, – диалектах) русского языка до сих пор сохранилось явление, согласно которому на месте согласного "ц" употребляется "ч". Например, “чепь” вместо “цепь”, “чапля” вместо “цапля”. Высказывались догадки и насчет старославянского слова “чело” (“лоб”, “верхняя часть лица”), которое исследователи считали (и, увы, продолжают считать до сих пор) первой частью слова "человек" и производили от того же корня цел- со значением “здоровый”. Какая между ними связь? Быть может, некоторой подсказкой нам в этом смысле послужит выражение: “Здоровый дух – в здоровом теле”? В глубокой древности люди верили, что дух человека располагается в голове. Вследствие этого часто и голову человека в том же государстве Аратта хоронили отдельно, покрывая ее “краской бессмертия” - красной охрой. Об этом, например, в своих книгах рассказывает уже известный нам археолог Юрий Шилов. Намекая на эту связь, и раздаются отдельные голоса, предполагающие, что старославянское слово “чело” в более глубокие времена произошло от куда более древнего, общеславянского, слова “celo”, как предполагают некоторые исследователи, в древности означавшего “дух”. А дух по древнему поверью - это то, от чего напрямую зависит здоровье тела. Но мы не можем сказать, так ли это на самом деле, как предполагают эти исследователи, оставляя эту версию на суд более строгого и подготовленного читателя. В то же время оставляем за собой право сомнения: уж слишком все это поэтично и красиво, слишком опирается на современные метафоры и представления о человеке, чтобы было похоже на правду.

Итак, что же таит в себе одно из наиболее загадочных слов русского языка – “человек”? Утверждение этимологов прошлого столетия Александра Преображенского и Макса Фасмера о том, что “человек” происходит от сочетания общеславянского слова “чело” (у Преображенского почему-то – не только “лоб”, “верхняя часть лица”, но и само “лицо”) и древнеиндийского (санскритского) vakti - “говорить”, имеет ценность лишь как пример своеобразного парадокса в научном мире. Дело в том, что в глубокой древности случаи, когда слова являлись результатом сочетания корней из разных языков, были полностью исключены. Проще говоря, слово, составленное из разноязычных корней или их частей, просто не могло существовать. Тем более если учесть, что один из них - из гораздо более древнего языка, чем общеславянский. Это приблизительно так же, как представить себе, что в эпоху общеславянского языка – а это (в грубом приближении) два тысячелетия назад, могло существовать такое слово, как “трудоголик”, корень которого составлен из двух корней - одного славянского – “труд” и части русского слова “алкоголик” (которое в свою очередь происходит от арабского al-kuhl - “тонкий порошок”). “Трудоголики” появились только в двадцатом веке нашей эры. По крайней мере, не раньше, чем возникло слово “алкоголик”. А это слово появилось только в связи с развитием медицины в 19-20 вв.

Иное объяснение происхождения слова “человек” дают составители “Школьного этимологического словаря” (далее – «ШЭС») Н. М. Шанский и Т. А. Боброва. Как гласит словарь, оно происходит от сочетания древних славянских основ чел- и векъ, где первая часть имеет значение “член семьи” (тут ученые сравнивают эту часть слова с “челядь” - “род, родня, домочадцы, семья”), а вторая - “здоровье, сила”. Человек, как полагают эти лингвисты, буквально означает “член рода или семьи, исполненный силы”, то есть совершеннолетний.

Но и тут не все точки расставлены над “i”. Слово “челядь” к понятиям “род”, “семья” на самом деле отношения не имеет. Исследователи споткнулись на том, что полагали первую часть этого слова родственной словам “член”, “чадо”, “колено” (имеется в виду - родовое; помните, с чего мы начали - с “коло”?), “клан”, откуда и происходят понятия рода и семьи. И связывают с ним слово “челядь”. “Челядь” же имеет свою историю, но – более позднюю, чем те времена, когда возникло слово “человек”. Разберем это имя существительное морфологически, по частям. Оно состоит из корня че-, произошедшего от тще- (“пустой”, “напрасный”, “никчемный”; сравните: “тщедушный”, “тщетный”), суффикса -луд-, со временем преобразовавшегося в -ляд-, и окончания имен существительных -ь женского рода третьего склонения. Реконструируем это слово, то есть воссоздадим с допустимой долей вероятности - его ныне не существующий оригинал. И вот что получается: “челядь” произносилось ранее как *тщелядь (от сочетания корня тще- - со значением “пустой”, “несущественный” - и суффикса -луд-, позднее видоизменившегося в -ляд-) и имело значение “люди низкого сословия”, “шелуха”: не бояре, не князья. То есть “пустые люди”, “не господа”, слуги и подданные господина, холопы - те, которых в великокняжеской Руси людьми, то есть особами с правами личности, не считали. Разумеется, это сугубо авторская трактовка происхождения этого слова, не подтвержденная другими исследователями, но мы на ней настаиваем как на более всего отвечающей значению данного слова. Более того, само слово "люди", по нашим данным, является осколком, производным суффикса этого "челядь - тщелядь" - и это как раз тот редкий случай в языке, когда суффикс перестал быть суффиксом и начал новую жизнь уже в виде самостоятельного корня; сравните: "князь и (ч)люди его" (с последующим выпадением начального ч-, то есть - прислуга, люди, не обладающие правом личности).

Наконец, главное, что мы имеем сообщить: слово “челядь” в значении “окружение князя или боярина” - из лексики позднего Средневековья, когда распалась Киевская Русь, а Московия только начала обретать свои черты как государство. К этому времени корень цел- в значении “коло, круг” у восточных славян не существовал (как мы уже упоминали - в связи с окончанием времени употребления в лексике имени существительного celo и началом жизни нового, русского, слова - коло, образованного по закону открытого слога; тут вспомним: “-оло-”, “-коло-”), а потому служить основой создания нового слова - “челядь” уже не мог в связи с фактором времени: не его эпоха...

Итак, что мы имеем в итоге? Слово “человек” восходит к древним, языческим временам, когда в славянском мире господствовали родовые отношения. Социальное расслоение действительно началось намного позднее, с ним и связано рождение слова “челядь”. Но если так, то что же означает это чел- - первая часть слова “человек”? Она также связана с нашим “коло”. Только не через “колено” или “клан”, как полагают Н. М. Шанский и Т. А. Боброва, а через слово “голова” - gelva в общеславянском языке. Что получаем? “Человек” - это просто “головастый”. Да, разумеется, это менее романтично и сложно, чем другие версии (в том числе и попытки произвести это слово от цело - “дух” и векъ - “вечный”), но правда частенько бывает незваной гостьей на празднике красивой лжи. Наконец, представить чел- как часть существительного для обозначения члена семьи или рода невозможно еще и вот по какой причине. Понятие “член общества” родилось сравнительно недавно - в 18-19 веке, возникнув как калька, то есть словесная конструкция, из английского языка - “член клаба (клуба) или общества”: member of society. “Член семьи”, “член рода” - таких выражений и соответственно понятий в древнем русском и тем более в древнем славянском языке не было, принадлежность к тому или иному сообществу обозначалась непосредственно. Так что же было? А была очень сложная система определения родственных и социальных отношений. “Член рода или семьи” всегда имел или имела конкретное обозначение: брат (правда, по мнению культуролога и этнографа Марии Семеновой, в глубокой древности это слово имело иной смысл - "соплеменник", и этому есть объяснение: слово брат происходит от древнего «бор» – «племя»), сестра, деверь, невестка, она же – сноха, золовка, шурин, братан, зять, тесть, теща, свекор, свекровь... “Член” более широкого сообщества, представитель народа назывался словом «рус» или более поздним, из Киевской Руси, "русич". К воинской службе относились: пешка (рядовой пехотинец), стрелец, конник, пушкарь. Были также полководцы, воеводы. К мастеровому делу, ремеслу прямое отношение имели пекарь, скорняк, кузнец, зодчий. К государственной (осударевой) или церковной службе - служивые, тиуны, протоиереи, дьяки, певчие. Общества в древности - в том смысле, в каком оно существует в наши дни, - не было. Были вервь, он же мир, род, народ и "вече", на котором решались дела и судьбы народа.

Версия происхождение звука ч, особенно в начале слов, от мягкого ц не находит одобрительного отклика у этимологов, настаивающих на его происхождении от смягченного звука к. Но объяснение слова “человек” на основе диалектных особенностей северных территорий страны дает возможность предположить, что оно возникло после расселения восточных славян на севере Европейской части страны. В Архангельской области до сих пор старожилы так и говорят - целовек. Откуда это - об этом пока умолчим. Но выразим конкретное предположение, что впервые оно появилось в языке жителей города Славена, из которого позднее вырос Великий Новгород.

Но уж греческое kephalos - «голова» к общеславянскому “gelva” – то же, казалось бы, не имеет никакого отношения. Но представим себе на миг, что это не так. Что мы имеем здесь дело с перестановкой гласных корня (корневой анаграммой) – явлением такого же ряда, что и в русском слове «тарелка», возникшем в результате заимствования от немецкого teller – то же и первоначально, в петровские времена, писавшегося и произносившегося как «талерка». Так же и с kephalos: очень даже возможно – выдвинем это в качестве рабочей гипотезы, что это греческое слово представляет собой искаженное общеславянское “gelva”. Ведь в греческом нет звука “v” и при заимствовании греческих слов европейцы используют вместо них звуки b и f (как, например, в слове «василиск» - от греч. basiliskos). Так что не только латинскому, но и греческому знакомо это общеевроейское слово! Так вот до чего докатился наш колобок!.. Это ж сколько времени потребовалось ему для столь долгого пути! Кстати, о времени. Время, или, как говорится в Ведах, «кала», считается могущественной, непреодолимой силой, влияющей на все, что существует в этом мире. Никто не сможет избежать влияния справедливого времени. Но наше «коло» – колесо и «кала» – случайно ли совпадение стольких букв в этих корнях? Едва ли. Но это тема отдельного исследования.

Но почему в русском языке существует два слова для обозначения одной и той же части лица – чело и лоб? А потому что слово «чело» – не русское. Оно старославянского, точнее, древнеболгарского происхождения, введенное в обиход с принятием православного христианства. Считается, что чело – от общеславянского *kelom, перешедшее в чело после отпадения конечного согласного и изменения к в ч – суффиксальное производное от той же основы, что и член, колено, лит. kelti – «поднимать», лат. "сellere" – «возвышаться», откуда франц. entresol - антресоль и англ. ceiling - "потолок". Чело буквально – «возвышеннсть». Так трактуют происхождение этого слова ученые. Но мы придеоржтиваемся собственной версии, как уже отмечали: чело - от западнославянского кьело - варианта "коло" - "круг", "колесо". Происхождение слова «лоб» также трактуется ошибочно – от луб, лупить. Исходные слова – «скорлупа, луска», затем – «череп», «голова». Да, можно согласиться с тем, что лоб – это часть черепа, часть головы, но никак не сам череп или голова. Ученые ошибаются, производя это слово от этой основы. Есть другая – незамеченная – кълобъ, тот самый, наш с вами, Колобок. В слове «лоб» отпало начальное ко- (къ), которое никак не приставка, как полагают иные этимологи, а часть корня. Какого? Все того же "коло(бъ)" - см. выше.

К слову «голова» восходит слово «ловить». Напрасно ученые ищут общие связи у этого слова с греческим leia – добыча, имея в виду, что ловить исходно – «искать добычу». Греческий (как и немецкое слово "Lohn" – «награда», с которым также пытаются сблизить наше «ловить»), тут совершенно ни при чем: у русского имеется свой собственный, причем огромный, лексический ресурс – уж тем более для того, чтобы обозначать постоянно встречающиеся в бытовой и производственной практике понятия. Существительное «ловить» происходит от глагола «головить» – бить по голове (помните, у Есенина: «И зверье, как братьев наших меньших, никогда не бил по голове!»). Бить по голове: именно так охотились на зверей первобытные охотники. Знали, что попади стрела в любое другое место тела животного – оно будет просто ранено и убежит, истекая кровью, в лес, а уж если попасть стрелой или копьем в голову – то это уже охотничья добыча наверняка. И голавль – недаром охотничья рыбка, та самая, с помощью которой «головят» – то есть ловят «на живца».